Шалость, продуманная до мелочей

Мстислав Ростропович был неисправимым шутником, причем мэтр признавался, что идеи многих его выходок хранились годами, пока не представится случай. А уж воспользоваться случаем и подстроить проказу Мстислав Леопольдович умел виртуозно.
Вот одна из историй, записанная друзьями музыканта с его собственных слов.                                    





В 1990-м году семидесятилетний юбилей отмечал большой друг и старый музыкальный партнер Ростроповича, скрипач Айзек Стерн, американец, рожденный на территории Польши.    


Три больших друга и партнеры по сцене на обложке общего диска: Айзек Стерн, Мстислав Ростропович и Жан-Пьер Рампаль
*
Организаторы юбилея пригласили Ростроповича принять участие в поздравлении, тот согласился, но на условии, что его приезд будет в большом секрете. Идея розыгрыша сразу закрутилась у мэтра в голове и мгновенно стала обрастать обстоятельствами, которые надо было четко подстроить.
Ростропович попросил, чтобы его выступления не было в программе, и вообще, чтобы было объявлено, что он не сможет приехать. И что он прилетит заранее, и пусть его встретят и разместят отдельно, и пусть еще в его секретную гостиницу к нему придут портниха из театра и сапожник, изготавливающий пуанты, снять мерки.
Бог знает, что подумали организаторы - но их согласие было немедленно получено, и все условия выполнены безукоризненно. В секретной гостинице портной принял заказ на пуанты 43-го размера, а портниха - на пачку и трико, еще Ростропович попросил театральную диадему и головной лебединый убор.
Дело в том, что по замыслу организаторов Ростропович должен был исполнить на виолончели в сопровождении оркестра "Лебедя" Сен-Санса из его сюиты "Карнавал животных". А перед этим номером американский актер Грегори Пек рассказал бы гостям историю встречи юбиляра Айзека Стерна с его женой Верой, которая тоже, конечно, была среди приглашенных.
Грегори должен был сравнить Веру Стерн с лебедушкой, произнеся проникновенные и романтичные слова: "И он увидел этого белого лебедя.... И он в него влюбился... И соединился с ним на всю жизнь". И дальше по замыслу сценариста Ростропович играл бы Сен-Санса.
И вот что за шалость была задумана у маэстро.
Он договорился с аккомпанирующим ему пианистом, что тот будет играть первые такты "Лебедя" до тех пор, пока не услышит, что виолончель вступила - пусть эти такты играются по кругу хоть полчаса. А с концертмейстером договорились, что виолончель будет заранее подготовлена на сцене.    


"Лебедь" в исполнении Ростроповича и Майи Плисецкой на концерте, посвященном 50-летию творческой деятельности Плисецкой в Большом театре России (1993 год)
*
Ростропович приехал в концертный зал за пять часов до торжества, все было согласовано - отдельная гримерная и несколько помощников. Музыкант, которому было уже за шестьдесят, надел свои пуанты, пачку и диадему, а помощники-гримеры нарисовали ему "лебединый" макияж.
Шутник даже осмелился в своем костюме зайти в женскую уборную, где убедился, что другие артистки не отреагировали на него, как на мужчину. Он решил, что в нем признали какую-то очень пожилую балерину, ровесницу юбиляра, которая решила тряхнуть стариной и поздравить старого друга.
В нужный момент, когда предупрежденный аккомпаниатор заиграл по кругу начальные такты "Лебедя", Ростропович, спиной к публике, выплыл из-за кулис и в гробовой тишине просеменил через всю сцену. Потом сел за виолончель, потом отложил смычок и снова встал на мысочки и потрусил к ящику с канифолью, для смычков.
На этом месте до зала дошло, что происходит, и началось гомерическое веселье. Довольный Ростропович вернулся к инструменту и сыграл "Лебедя", оркестр вступил в нужном месте и номер был исполнен.
Мстислав Леопольдович несколько волновался, сильно ли обидится супруга Стерна, та самая лебедушка, на эту пантомиму. Но неожиданно обиделся сам юбиляр.
Во-первых, он так смеялся, что обмочил брюки. Во-вторых, на следующий день во всех газетах заметки о юбилее вышли со снимками Ростроповича в балетной пачке, а вовсе не Айзека Стерна, в чью честь был концерт.
Конечно, потом все помирились, разве можно всерьез обижаться на Ростроповича.    


В 1990-м году семидесятилетний юбилей отмечал большой друг и старый музыкальный партнер Ростроповича, скрипач Айзек Стерн, американец, рожденный на территории Польши.    
Три больших друга и партнеры по сцене на обложке общего диска: Айзек Стерн, Мстислав Ростропович и Жан-Пьер Рампаль
*
Организаторы юбилея пригласили Ростроповича принять участие в поздравлении, тот согласился, но на условии, что его приезд будет в большом секрете. Идея розыгрыша сразу закрутилась у мэтра в голове и мгновенно стала обрастать обстоятельствами, которые надо было четко подстроить.
Ростропович попросил, чтобы его выступления не было в программе, и вообще, чтобы было объявлено, что он не сможет приехать. И что он прилетит заранее, и пусть его встретят и разместят отдельно, и пусть еще в его секретную гостиницу к нему придут портниха из театра и сапожник, изготавливающий пуанты, снять мерки.
Бог знает, что подумали организаторы - но их согласие было немедленно получено, и все условия выполнены безукоризненно. В секретной гостинице портной принял заказ на пуанты 43-го размера, а портниха - на пачку и трико, еще Ростропович попросил театральную диадему и головной лебединый убор.
Дело в том, что по замыслу организаторов Ростропович должен был исполнить на виолончели в сопровождении оркестра "Лебедя" Сен-Санса из его сюиты "Карнавал животных". А перед этим номером американский актер Грегори Пек рассказал бы гостям историю встречи юбиляра Айзека Стерна с его женой Верой, которая тоже, конечно, была среди приглашенных.
Грегори должен был сравнить Веру Стерн с лебедушкой, произнеся проникновенные и романтичные слова: "И он увидел этого белого лебедя.... И он в него влюбился... И соединился с ним на всю жизнь". И дальше по замыслу сценариста Ростропович играл бы Сен-Санса.
И вот что за шалость была задумана у маэстро.
Он договорился с аккомпанирующим ему пианистом, что тот будет играть первые такты "Лебедя" до тех пор, пока не услышит, что виолончель вступила - пусть эти такты играются по кругу хоть полчаса. А с концертмейстером договорились, что виолончель будет заранее подготовлена на сцене.    
"Лебедь" в исполнении Ростроповича и Майи Плисецкой на концерте, посвященном 50-летию творческой деятельности Плисецкой в Большом театре России (1993 год)
*
Ростропович приехал в концертный зал за пять часов до торжества, все было согласовано - отдельная гримерная и несколько помощников. Музыкант, которому было уже за шестьдесят, надел свои пуанты, пачку и диадему, а помощники-гримеры нарисовали ему "лебединый" макияж.
Шутник даже осмелился в своем костюме зайти в женскую уборную, где убедился, что другие артистки не отреагировали на него, как на мужчину. Он решил, что в нем признали какую-то очень пожилую балерину, ровесницу юбиляра, которая решила тряхнуть стариной и поздравить старого друга.
В нужный момент, когда предупрежденный аккомпаниатор заиграл по кругу начальные такты "Лебедя", Ростропович, спиной к публике, выплыл из-за кулис и в гробовой тишине просеменил через всю сцену. Потом сел за виолончель, потом отложил смычок и снова встал на мысочки и потрусил к ящику с канифолью, для смычков.
На этом месте до зала дошло, что происходит, и началось гомерическое веселье. Довольный Ростропович вернулся к инструменту и сыграл "Лебедя", оркестр вступил в нужном месте и номер был исполнен.
Мстислав Леопольдович несколько волновался, сильно ли обидится супруга Стерна, та самая лебедушка, на эту пантомиму. Но неожиданно обиделся сам юбиляр.
Во-первых, он так смеялся, что обмочил брюки. Во-вторых, на следующий день во всех газетах заметки о юбилее вышли со снимками Ростроповича в балетной пачке, а вовсе не Айзека Стерна, в чью честь был концерт.
Конечно, потом все помирились, разве можно всерьез обижаться на Ростроповича.