4 января 2022 года в 06:32
МГИМО. Секреты военного разведчика (3)
Кое-что из того, что я рассказывал или не успел рассказать на недавней встрече со студентами и преподавателями МГИМО о нашей работе в Афганистане. Часть 3.
3. ЗРП и кровная месть
На Тотахане, осень 1986 года
Наступила середина октября 1986 года. Мы ждем осеннюю проверку из Москвы. Приходится подбивать ротную документацию, наводить порядок на заставе. Проводить дополнительные занятия с личным составом по боевой готовности и огневой подготовке. На одном из таких занятий обучаю своих бойцов метанию ручных наступательных гранат РГД-5. Нам на нашей горной заставе в случае нападения душманов они явно не пригодятся. Поэтому мы используем их только на учебных занятиях, да в качестве накладного заряда при взрывных работах.
Объясняю своим бойцам, что наступательные гранаты предназначены для того, чтобы вызвать контузию у сидящих в окопах солдат противника. И дать возможность приблизиться к ним на расстояние выстрела в упор, удара штыком или прикладом. Осколочное действие их незначительно. Для подтверждения своих слов метаю несколько гранат РГД-5 с открытой позиции.
А после обеда выковыриваю ножом осколок одной из этих гранат из своего плеча. Наступательные гранаты - действительно безобидные игрушки. К сожалению, не всегда. Боёк запала даже у наступательной гранаты летит метров на сто. И горе тому, кто попадется на его пути. К счастью, в меня попал всего лишь небольшой кусок от корпуса гранаты.
В воскресенье в восемь часов утра с "Пахаря" (это позывной командного пункта нашего батальона) поступила команда: "До четырнадцати часов вести беспокоящий огонь из танка по населенным пунктам Лангар, Калайи-Кази и Постиндоз".
Мы уже третий день ведем огонь по этим кишлакам. Расход снарядов небольшой - пять-десять снарядов. И цель этой стрельбы была бы мне не совсем понятна, если бы не наше "сарафанное радио". Еще три дня назад командир станции радиоперехвата старший прапорщик Витя Томчик сказал мне по секрету, что из Кабула на днях выводится 1415-й зенитно-ракетный полк (а еще, что на Саланге тяжело ранен начальник штаба нашего полка Герой Советского Союза Руслан Султанович Аушев, человек удивительного мужества и отваги - мы все тогда сильно переживали за него).
Что же касается перечисленных кишлаков - это зона ответственности Карима. Точнее после его гибели (или тяжелого ранения), это зона ответственности его младшего брата, Рахматулло. Название "населённые пункты" - совершенно условное. Они давно уже не населённые. Это укрепленные районы, в которых не осталось никого из мирных жителей, а только душманы.
В принципе, всё логично - беспокоящая стрельба из танка по этим кишлакам должна отвлечь банду Рахматулло от дороги и обеспечить безопасный выход зенитно-ракетного полка. Сторожевые заставы, расположенные вдоль дороги, для этих целей мало подходят. Если они начнут вести беспокоящий огонь по душманам, то "ответка", которая прилетит по ним, может зацепить и "ниточку" (колонну) зенитно-ракетного полка.
Мы же подходим для этого почти идеально. Наша застава расположена почти в шести километрах от дороги Кабул-Хайратон , по которой будет выводиться зенитно-ракетный полк. Из танка, миномета и даже из БМП-2 на этой дальности мы можем достать практически любую цель (за счет того, что наша застава находится значительно выше "зелёнки", на отметке 1641 м.), при этом, не "зацепив" наши заставы и машины, находящиеся на дороге.
К тому же, у нас есть прекрасная возможность корректировки огня с помощью трубы зенитной командирской (кстати, вопрос к специалистам: на ТЗК - десятикратное увеличение, у пограничников на ТПБ - пятнадцатикратное, наша ТЗК, доставшаяся нам в наследство от пограничников в комплекте с генератором и с Вавиловским прожектором, в моих дневниках проходит под названием ТЗК-20 - то ли это ошибка, то ли, действительно, в 1986-м году была такая экспериментальная ТЗК с двадцатикратным увеличением?). И благодаря ТЗК мы можем вести огонь за дальность прицельного выстрела, корректируя огонь с её помощью по разрывам.
С другой стороны, для ответного огня, мы - довольно сложная цель. Находимся на хребте, попасть в нас даже из миномета довольно сложно. Тем более что у душманов нет возможности уставить миномет ближе, чем в полутора-двух километрах от нас (с трех сторон мы прикрыты двумя нашими сторожевыми заставами и одним выносным постом). К тому же, душманы, как правило, не используют оптических прицелов к минометам. А без оптического прицела попасть по нам на такой дальности, даже с помощью корректировщика, практически нереально. Несколько раз душманы пробовали это, но после нашего удачного ответа, больше не экспериментировали.
Даже, когда нашу заставу активно обстреливали реактивными снарядами (прилетало до 70 РС-ов в день), особого ущерба и потерь от них не было. И к тому же, моя застава была подготовлена к возможному нападению душманов гораздо лучше, чем многие другие.
В общем, всё было правильно. И, как командир, я прекрасно понимал, насколько это грамотно и профессионально - отвлечь внимание духов, направить их усилия в нужном тебе русле. И даже пожертвовать малым, чтобы сохранить большее. Это азы работы командира на войне.
Проблема заключалась лишь в том, что я еще со школьной скамьи помнил третий закон Исаака Ньютона, что "действию всегда есть равное и противоположное противодействие". Я был готов к противодействию. Но не был готов к тому, что этим "малым", чем можно пожертвовать, должны были стать мои бойцы. Оба моих деда погибли в годы Великой Отечественной войны, и я дал себе слово, что все мои подчиненные вернутся из Афганистана живыми.
Увы, на войне иногда бывает глупо давать себя различные слова и обещания. И сейчас у меня было дурное предчувствие. Ведь я помнил не только третий закон Ньютона, но и рассказы моего наставника Сан Саныча Щелокова о традициях кровной мести в Афганистане.
Не трудно было догадаться, что в этот раз мы должны не просто пострелять по площадям (для этого лучше подходила дивизионная артиллерия), и не просто отвлечь внимание душманов. А должны были непременно кого-нибудь подстрелить - именно мы, 8-я сторожевая застава, чтобы гарантированно отвлечь душманов от дороги.
×
Да, в то время для многих афганцев было не зазорно обмануть чужестранцев, но было практически невозможно обмануть своих. И в вопросах своих традиций они иногда были настолько щепетильны и последовательны, что этому можно было только удивляться. Это были люди чести и традиций, возможно, не всегда понятных для нас. Но именно эти традиции в этот раз, похоже, наше командование решило использовать в своих целях.
Ведь пока душманы не отомстят тем, кто повинен в гибели их родственников или товарищей, им будет не до дороги и не до какого-то там зенитно-ракетного полка.
В общем, когда три дня назад я получил приказ обстрелять эти кишлаки, мне все уже было ясно по поводу истинных целей этих обстрелов. Не ясно было лишь, что можно сделать для того, чтобы выполнить этот приказ и сохранить жизни моих бойцов.
К счастью, еще в начале октября, осматривая местные достопримечательности в ТЗК (трубу зенитную командирскую), я обратил внимание на то, что севернее Лангара духи развернули какое-то строительство. Из этого района ни разу не обстреливали нашу заставу, не обстреливали аэродром Баграм и штаб дивизии. Так что и у нас не было повода туда стрелять. Но что там надумали строить духи, мне было интересно.
Когда к нам на заставу в очередной раз поднялся Хасан, командир местного отряда самообороны, я задал ему этот вопрос. Если честно, ответ Хасана меня разочаровал. Я искренне надеялся, что душманы строят очередной укрепрайон, стартовую площадку для летающих тарелок или портал в другое измерение. Но оказалось, что они строят обычную овчарню или кошару.
Увы, до отправки в Афганистан, я целый год проходил переподготовку в Узбекистане и в Туркмении. И уже знал, что овчарня - это не помещение для овчарок. А кошара - не домик для котиков. Это было всего лишь помещением для зимовки овец.
Чтобы скрыть свое разочарование я задал еще один вопрос.
- А кому строят?
Наверное, это был слишком банальный вопрос, ответ на который все прекрасно знали. Хасан равнодушно пожал плечами.
- Рахматулло. Кому же еще?! Старая овчарня у него развалилась. Скоро зима. Нужна новая.
А это уже было интересно! Оказалось, что Рахматулло - не только главарь крупной банды, но и крупный землевладелец. И владелец большого стада овец. А еще он был большой любитель запускать реактивные снаряды по Баграму в непосредственной близости от мирных кишлаков, в надежде, что ответным огнем наша дивизионная артиллерия их зацепит. Но при этом владел большими сельхозугодиями и пастбищами, которые старательно оберегал от войны и от любых боевых действий.
В общем, не трудно было догадаться, что после получения приказа на обстрел кишлаков Лангар, Калайи-Кази, Постиндоз я три дня методично и целенаправленно вел огонь из танка не по душманским кишлакам, а по совершенно безобидной овчарне. Причем в то время, когда там никого не находилось.
Да, это было нарушением приказа. Но, возможно, я был не очень метким наводчиком орудия? Не слишком внимательно корректировал огонь танка? Или же мне просто было интересно узнать, можно ли выполнить поставленную задачу другим, более эффективным, но менее кровопролитным способом?
Ведь, кроме третьего закона Ньютона и законов кровной мести, с курсантской скамьи я хорошо помнил одну простую истину, что экономика определяет политику. Помнил, что скоро зима и, скорее всего, для Рахматулло гораздо важнее обстрела какого-то там выходящего полка и наказания какой-то там советской заставы, будет скорейшее восстановление разрушенной овчарни. А еще догадывался, как бесили его все эти три дня целенаправленной и методичной расправы над его личной овчарней. Тут уж точно было не до дороги. По крайней мере, я так думал. Но мог и ошибаться...
Около пятнадцати часов на нашу заставу приехал командир батальона майор Петухов Александр Александрович с каким-то неизвестным майором из штаба армии, проверяющим. А говорили, что проверка будет из Москвы?
У нас на заставе все в порядке. И в казарме, и на продскладе, и на складе боеприпасов. В канцелярии роты новая, а главное заполненная документация. Комбат поднимает заставу "В ружьё!". Ребята не подвели, сработали на славу. Пока мы занимали позиции и изображали кипучую деятельность по отражению нападения на заставу, наблюдатель с первого поста доложил, что "ниточка" зрп прошла по дороге без происшествий.
Не скрою, все это время я думал не о проверке, а о том, не ошибся ли я в своих расчетах. А вдруг Рахматулло не клюнет на мою наживку? И выйдет на дорогу. Но все получилось, как надо.
Комбат с проверяющим довольны результатами проверки. Но еще больше довольны, что зенитно-ракетный полк прошел без потерь. У меня, почему-то мелькает мысль о том, что приехали они на заставу не столько для проверки, сколько для того, чтобы немного подстраховать меня, если что-то пойдет не так. А, может быть, и для того, чтобы погибнуть рядом со мной, если душманы все же решатся на нападение на нашу заставу. От этого почему-то теплеет на душе. Ведь могли бы и отсидеться на командном пункте батальона. А нет же, приехали. Не испугались. На войне это дорогого стоит.
Комбат с проверяющим быстро перекусывают и уезжают на двадцать вторую заставу, а затем на девятую. Но и там особо не задерживаются. Главное, уже сделано. Зенитно-ракетный полк прошел наш отрезок дороги без потерь.
По итогам этой проверки мой взвод занял первое место в батальоне. А рота - первое место в полку. За успехи в боевой подготовке и за успешную работу по снижению потерь среди личного состава я был награжден двумя рулонами рубероида, которые очень пригодились нам на заставе при строительстве бани и столовой. Мне приятно узнать об этом. Рубероид был очень кстати. Но главное, что мы смогли выполнить боевой приказ и при этом все остались живы. Хотя я немного и сжульничал.
Позднее в кинохронике будут не раз показывать, как красиво выходил 1415-й зенитно-ракетный полк из Кабула. Афганских солдат, приветливо машущих руками, женщин и детей с цветами в руках. Президента Афганистана Мохаммада Наджибуллу, выступающего со словами благодарности к нашим воинам.
И в этой кинохронике ни слова не скажут о 8-й сторожевой заставе, расположенной в десяти километрах южнее Баграма на горе Тотахан, которая должна была вызвать огонь душманов на себя. И о других сторожевых заставах, которых было множество на дороге от Кабула до Хайратона, о солдатах и офицерах, которые честно исполнили свой воинский долг, чтобы другие остались живы.
Александр Карцев, http://kartsev.eu
(продолжение следует)
На Тотахане, осень 1986 года
Наступила середина октября 1986 года. Мы ждем осеннюю проверку из Москвы. Приходится подбивать ротную документацию, наводить порядок на заставе. Проводить дополнительные занятия с личным составом по боевой готовности и огневой подготовке. На одном из таких занятий обучаю своих бойцов метанию ручных наступательных гранат РГД-5. Нам на нашей горной заставе в случае нападения душманов они явно не пригодятся. Поэтому мы используем их только на учебных занятиях, да в качестве накладного заряда при взрывных работах.
Объясняю своим бойцам, что наступательные гранаты предназначены для того, чтобы вызвать контузию у сидящих в окопах солдат противника. И дать возможность приблизиться к ним на расстояние выстрела в упор, удара штыком или прикладом. Осколочное действие их незначительно. Для подтверждения своих слов метаю несколько гранат РГД-5 с открытой позиции.
А после обеда выковыриваю ножом осколок одной из этих гранат из своего плеча. Наступательные гранаты - действительно безобидные игрушки. К сожалению, не всегда. Боёк запала даже у наступательной гранаты летит метров на сто. И горе тому, кто попадется на его пути. К счастью, в меня попал всего лишь небольшой кусок от корпуса гранаты.
В воскресенье в восемь часов утра с "Пахаря" (это позывной командного пункта нашего батальона) поступила команда: "До четырнадцати часов вести беспокоящий огонь из танка по населенным пунктам Лангар, Калайи-Кази и Постиндоз".
Мы уже третий день ведем огонь по этим кишлакам. Расход снарядов небольшой - пять-десять снарядов. И цель этой стрельбы была бы мне не совсем понятна, если бы не наше "сарафанное радио". Еще три дня назад командир станции радиоперехвата старший прапорщик Витя Томчик сказал мне по секрету, что из Кабула на днях выводится 1415-й зенитно-ракетный полк (а еще, что на Саланге тяжело ранен начальник штаба нашего полка Герой Советского Союза Руслан Султанович Аушев, человек удивительного мужества и отваги - мы все тогда сильно переживали за него).
Что же касается перечисленных кишлаков - это зона ответственности Карима. Точнее после его гибели (или тяжелого ранения), это зона ответственности его младшего брата, Рахматулло. Название "населённые пункты" - совершенно условное. Они давно уже не населённые. Это укрепленные районы, в которых не осталось никого из мирных жителей, а только душманы.
В принципе, всё логично - беспокоящая стрельба из танка по этим кишлакам должна отвлечь банду Рахматулло от дороги и обеспечить безопасный выход зенитно-ракетного полка. Сторожевые заставы, расположенные вдоль дороги, для этих целей мало подходят. Если они начнут вести беспокоящий огонь по душманам, то "ответка", которая прилетит по ним, может зацепить и "ниточку" (колонну) зенитно-ракетного полка.
Мы же подходим для этого почти идеально. Наша застава расположена почти в шести километрах от дороги Кабул-Хайратон , по которой будет выводиться зенитно-ракетный полк. Из танка, миномета и даже из БМП-2 на этой дальности мы можем достать практически любую цель (за счет того, что наша застава находится значительно выше "зелёнки", на отметке 1641 м.), при этом, не "зацепив" наши заставы и машины, находящиеся на дороге.
К тому же, у нас есть прекрасная возможность корректировки огня с помощью трубы зенитной командирской (кстати, вопрос к специалистам: на ТЗК - десятикратное увеличение, у пограничников на ТПБ - пятнадцатикратное, наша ТЗК, доставшаяся нам в наследство от пограничников в комплекте с генератором и с Вавиловским прожектором, в моих дневниках проходит под названием ТЗК-20 - то ли это ошибка, то ли, действительно, в 1986-м году была такая экспериментальная ТЗК с двадцатикратным увеличением?). И благодаря ТЗК мы можем вести огонь за дальность прицельного выстрела, корректируя огонь с её помощью по разрывам.
С другой стороны, для ответного огня, мы - довольно сложная цель. Находимся на хребте, попасть в нас даже из миномета довольно сложно. Тем более что у душманов нет возможности уставить миномет ближе, чем в полутора-двух километрах от нас (с трех сторон мы прикрыты двумя нашими сторожевыми заставами и одним выносным постом). К тому же, душманы, как правило, не используют оптических прицелов к минометам. А без оптического прицела попасть по нам на такой дальности, даже с помощью корректировщика, практически нереально. Несколько раз душманы пробовали это, но после нашего удачного ответа, больше не экспериментировали.
Даже, когда нашу заставу активно обстреливали реактивными снарядами (прилетало до 70 РС-ов в день), особого ущерба и потерь от них не было. И к тому же, моя застава была подготовлена к возможному нападению душманов гораздо лучше, чем многие другие.
В общем, всё было правильно. И, как командир, я прекрасно понимал, насколько это грамотно и профессионально - отвлечь внимание духов, направить их усилия в нужном тебе русле. И даже пожертвовать малым, чтобы сохранить большее. Это азы работы командира на войне.
Проблема заключалась лишь в том, что я еще со школьной скамьи помнил третий закон Исаака Ньютона, что "действию всегда есть равное и противоположное противодействие". Я был готов к противодействию. Но не был готов к тому, что этим "малым", чем можно пожертвовать, должны были стать мои бойцы. Оба моих деда погибли в годы Великой Отечественной войны, и я дал себе слово, что все мои подчиненные вернутся из Афганистана живыми.
Увы, на войне иногда бывает глупо давать себя различные слова и обещания. И сейчас у меня было дурное предчувствие. Ведь я помнил не только третий закон Ньютона, но и рассказы моего наставника Сан Саныча Щелокова о традициях кровной мести в Афганистане.
Не трудно было догадаться, что в этот раз мы должны не просто пострелять по площадям (для этого лучше подходила дивизионная артиллерия), и не просто отвлечь внимание душманов. А должны были непременно кого-нибудь подстрелить - именно мы, 8-я сторожевая застава, чтобы гарантированно отвлечь душманов от дороги.
×
Да, в то время для многих афганцев было не зазорно обмануть чужестранцев, но было практически невозможно обмануть своих. И в вопросах своих традиций они иногда были настолько щепетильны и последовательны, что этому можно было только удивляться. Это были люди чести и традиций, возможно, не всегда понятных для нас. Но именно эти традиции в этот раз, похоже, наше командование решило использовать в своих целях.
Ведь пока душманы не отомстят тем, кто повинен в гибели их родственников или товарищей, им будет не до дороги и не до какого-то там зенитно-ракетного полка.
В общем, когда три дня назад я получил приказ обстрелять эти кишлаки, мне все уже было ясно по поводу истинных целей этих обстрелов. Не ясно было лишь, что можно сделать для того, чтобы выполнить этот приказ и сохранить жизни моих бойцов.
К счастью, еще в начале октября, осматривая местные достопримечательности в ТЗК (трубу зенитную командирскую), я обратил внимание на то, что севернее Лангара духи развернули какое-то строительство. Из этого района ни разу не обстреливали нашу заставу, не обстреливали аэродром Баграм и штаб дивизии. Так что и у нас не было повода туда стрелять. Но что там надумали строить духи, мне было интересно.
Когда к нам на заставу в очередной раз поднялся Хасан, командир местного отряда самообороны, я задал ему этот вопрос. Если честно, ответ Хасана меня разочаровал. Я искренне надеялся, что душманы строят очередной укрепрайон, стартовую площадку для летающих тарелок или портал в другое измерение. Но оказалось, что они строят обычную овчарню или кошару.
Увы, до отправки в Афганистан, я целый год проходил переподготовку в Узбекистане и в Туркмении. И уже знал, что овчарня - это не помещение для овчарок. А кошара - не домик для котиков. Это было всего лишь помещением для зимовки овец.
Чтобы скрыть свое разочарование я задал еще один вопрос.
- А кому строят?
Наверное, это был слишком банальный вопрос, ответ на который все прекрасно знали. Хасан равнодушно пожал плечами.
- Рахматулло. Кому же еще?! Старая овчарня у него развалилась. Скоро зима. Нужна новая.
А это уже было интересно! Оказалось, что Рахматулло - не только главарь крупной банды, но и крупный землевладелец. И владелец большого стада овец. А еще он был большой любитель запускать реактивные снаряды по Баграму в непосредственной близости от мирных кишлаков, в надежде, что ответным огнем наша дивизионная артиллерия их зацепит. Но при этом владел большими сельхозугодиями и пастбищами, которые старательно оберегал от войны и от любых боевых действий.
В общем, не трудно было догадаться, что после получения приказа на обстрел кишлаков Лангар, Калайи-Кази, Постиндоз я три дня методично и целенаправленно вел огонь из танка не по душманским кишлакам, а по совершенно безобидной овчарне. Причем в то время, когда там никого не находилось.
Да, это было нарушением приказа. Но, возможно, я был не очень метким наводчиком орудия? Не слишком внимательно корректировал огонь танка? Или же мне просто было интересно узнать, можно ли выполнить поставленную задачу другим, более эффективным, но менее кровопролитным способом?
Ведь, кроме третьего закона Ньютона и законов кровной мести, с курсантской скамьи я хорошо помнил одну простую истину, что экономика определяет политику. Помнил, что скоро зима и, скорее всего, для Рахматулло гораздо важнее обстрела какого-то там выходящего полка и наказания какой-то там советской заставы, будет скорейшее восстановление разрушенной овчарни. А еще догадывался, как бесили его все эти три дня целенаправленной и методичной расправы над его личной овчарней. Тут уж точно было не до дороги. По крайней мере, я так думал. Но мог и ошибаться...
Около пятнадцати часов на нашу заставу приехал командир батальона майор Петухов Александр Александрович с каким-то неизвестным майором из штаба армии, проверяющим. А говорили, что проверка будет из Москвы?
У нас на заставе все в порядке. И в казарме, и на продскладе, и на складе боеприпасов. В канцелярии роты новая, а главное заполненная документация. Комбат поднимает заставу "В ружьё!". Ребята не подвели, сработали на славу. Пока мы занимали позиции и изображали кипучую деятельность по отражению нападения на заставу, наблюдатель с первого поста доложил, что "ниточка" зрп прошла по дороге без происшествий.
Не скрою, все это время я думал не о проверке, а о том, не ошибся ли я в своих расчетах. А вдруг Рахматулло не клюнет на мою наживку? И выйдет на дорогу. Но все получилось, как надо.
Комбат с проверяющим довольны результатами проверки. Но еще больше довольны, что зенитно-ракетный полк прошел без потерь. У меня, почему-то мелькает мысль о том, что приехали они на заставу не столько для проверки, сколько для того, чтобы немного подстраховать меня, если что-то пойдет не так. А, может быть, и для того, чтобы погибнуть рядом со мной, если душманы все же решатся на нападение на нашу заставу. От этого почему-то теплеет на душе. Ведь могли бы и отсидеться на командном пункте батальона. А нет же, приехали. Не испугались. На войне это дорогого стоит.
Комбат с проверяющим быстро перекусывают и уезжают на двадцать вторую заставу, а затем на девятую. Но и там особо не задерживаются. Главное, уже сделано. Зенитно-ракетный полк прошел наш отрезок дороги без потерь.
По итогам этой проверки мой взвод занял первое место в батальоне. А рота - первое место в полку. За успехи в боевой подготовке и за успешную работу по снижению потерь среди личного состава я был награжден двумя рулонами рубероида, которые очень пригодились нам на заставе при строительстве бани и столовой. Мне приятно узнать об этом. Рубероид был очень кстати. Но главное, что мы смогли выполнить боевой приказ и при этом все остались живы. Хотя я немного и сжульничал.
Позднее в кинохронике будут не раз показывать, как красиво выходил 1415-й зенитно-ракетный полк из Кабула. Афганских солдат, приветливо машущих руками, женщин и детей с цветами в руках. Президента Афганистана Мохаммада Наджибуллу, выступающего со словами благодарности к нашим воинам.
И в этой кинохронике ни слова не скажут о 8-й сторожевой заставе, расположенной в десяти километрах южнее Баграма на горе Тотахан, которая должна была вызвать огонь душманов на себя. И о других сторожевых заставах, которых было множество на дороге от Кабула до Хайратона, о солдатах и офицерах, которые честно исполнили свой воинский долг, чтобы другие остались живы.
Александр Карцев, http://kartsev.eu
(продолжение следует)
3. ЗРП и кровная месть
На Тотахане, осень 1986 года
Наступила середина октября 1986 года. Мы ждем осеннюю проверку из Москвы. Приходится подбивать ротную документацию, наводить порядок на заставе. Проводить дополнительные занятия с личным составом по боевой готовности и огневой подготовке. На одном из таких занятий обучаю своих бойцов метанию ручных наступательных гранат РГД-5. Нам на нашей горной заставе в случае нападения душманов они явно не пригодятся. Поэтому мы используем их только на учебных занятиях, да в качестве накладного заряда при взрывных работах.
Объясняю своим бойцам, что наступательные гранаты предназначены для того, чтобы вызвать контузию у сидящих в окопах солдат противника. И дать возможность приблизиться к ним на расстояние выстрела в упор, удара штыком или прикладом. Осколочное действие их незначительно. Для подтверждения своих слов метаю несколько гранат РГД-5 с открытой позиции.
А после обеда выковыриваю ножом осколок одной из этих гранат из своего плеча. Наступательные гранаты - действительно безобидные игрушки. К сожалению, не всегда. Боёк запала даже у наступательной гранаты летит метров на сто. И горе тому, кто попадется на его пути. К счастью, в меня попал всего лишь небольшой кусок от корпуса гранаты.
В воскресенье в восемь часов утра с "Пахаря" (это позывной командного пункта нашего батальона) поступила команда: "До четырнадцати часов вести беспокоящий огонь из танка по населенным пунктам Лангар, Калайи-Кази и Постиндоз".
Мы уже третий день ведем огонь по этим кишлакам. Расход снарядов небольшой - пять-десять снарядов. И цель этой стрельбы была бы мне не совсем понятна, если бы не наше "сарафанное радио". Еще три дня назад командир станции радиоперехвата старший прапорщик Витя Томчик сказал мне по секрету, что из Кабула на днях выводится 1415-й зенитно-ракетный полк (а еще, что на Саланге тяжело ранен начальник штаба нашего полка Герой Советского Союза Руслан Султанович Аушев, человек удивительного мужества и отваги - мы все тогда сильно переживали за него).
Что же касается перечисленных кишлаков - это зона ответственности Карима. Точнее после его гибели (или тяжелого ранения), это зона ответственности его младшего брата, Рахматулло. Название "населённые пункты" - совершенно условное. Они давно уже не населённые. Это укрепленные районы, в которых не осталось никого из мирных жителей, а только душманы.
В принципе, всё логично - беспокоящая стрельба из танка по этим кишлакам должна отвлечь банду Рахматулло от дороги и обеспечить безопасный выход зенитно-ракетного полка. Сторожевые заставы, расположенные вдоль дороги, для этих целей мало подходят. Если они начнут вести беспокоящий огонь по душманам, то "ответка", которая прилетит по ним, может зацепить и "ниточку" (колонну) зенитно-ракетного полка.
Мы же подходим для этого почти идеально. Наша застава расположена почти в шести километрах от дороги Кабул-Хайратон , по которой будет выводиться зенитно-ракетный полк. Из танка, миномета и даже из БМП-2 на этой дальности мы можем достать практически любую цель (за счет того, что наша застава находится значительно выше "зелёнки", на отметке 1641 м.), при этом, не "зацепив" наши заставы и машины, находящиеся на дороге.
К тому же, у нас есть прекрасная возможность корректировки огня с помощью трубы зенитной командирской (кстати, вопрос к специалистам: на ТЗК - десятикратное увеличение, у пограничников на ТПБ - пятнадцатикратное, наша ТЗК, доставшаяся нам в наследство от пограничников в комплекте с генератором и с Вавиловским прожектором, в моих дневниках проходит под названием ТЗК-20 - то ли это ошибка, то ли, действительно, в 1986-м году была такая экспериментальная ТЗК с двадцатикратным увеличением?). И благодаря ТЗК мы можем вести огонь за дальность прицельного выстрела, корректируя огонь с её помощью по разрывам.
С другой стороны, для ответного огня, мы - довольно сложная цель. Находимся на хребте, попасть в нас даже из миномета довольно сложно. Тем более что у душманов нет возможности уставить миномет ближе, чем в полутора-двух километрах от нас (с трех сторон мы прикрыты двумя нашими сторожевыми заставами и одним выносным постом). К тому же, душманы, как правило, не используют оптических прицелов к минометам. А без оптического прицела попасть по нам на такой дальности, даже с помощью корректировщика, практически нереально. Несколько раз душманы пробовали это, но после нашего удачного ответа, больше не экспериментировали.
Даже, когда нашу заставу активно обстреливали реактивными снарядами (прилетало до 70 РС-ов в день), особого ущерба и потерь от них не было. И к тому же, моя застава была подготовлена к возможному нападению душманов гораздо лучше, чем многие другие.
В общем, всё было правильно. И, как командир, я прекрасно понимал, насколько это грамотно и профессионально - отвлечь внимание духов, направить их усилия в нужном тебе русле. И даже пожертвовать малым, чтобы сохранить большее. Это азы работы командира на войне.
Проблема заключалась лишь в том, что я еще со школьной скамьи помнил третий закон Исаака Ньютона, что "действию всегда есть равное и противоположное противодействие". Я был готов к противодействию. Но не был готов к тому, что этим "малым", чем можно пожертвовать, должны были стать мои бойцы. Оба моих деда погибли в годы Великой Отечественной войны, и я дал себе слово, что все мои подчиненные вернутся из Афганистана живыми.
Увы, на войне иногда бывает глупо давать себя различные слова и обещания. И сейчас у меня было дурное предчувствие. Ведь я помнил не только третий закон Ньютона, но и рассказы моего наставника Сан Саныча Щелокова о традициях кровной мести в Афганистане.
Не трудно было догадаться, что в этот раз мы должны не просто пострелять по площадям (для этого лучше подходила дивизионная артиллерия), и не просто отвлечь внимание душманов. А должны были непременно кого-нибудь подстрелить - именно мы, 8-я сторожевая застава, чтобы гарантированно отвлечь душманов от дороги.
×
Да, в то время для многих афганцев было не зазорно обмануть чужестранцев, но было практически невозможно обмануть своих. И в вопросах своих традиций они иногда были настолько щепетильны и последовательны, что этому можно было только удивляться. Это были люди чести и традиций, возможно, не всегда понятных для нас. Но именно эти традиции в этот раз, похоже, наше командование решило использовать в своих целях.
Ведь пока душманы не отомстят тем, кто повинен в гибели их родственников или товарищей, им будет не до дороги и не до какого-то там зенитно-ракетного полка.
В общем, когда три дня назад я получил приказ обстрелять эти кишлаки, мне все уже было ясно по поводу истинных целей этих обстрелов. Не ясно было лишь, что можно сделать для того, чтобы выполнить этот приказ и сохранить жизни моих бойцов.
К счастью, еще в начале октября, осматривая местные достопримечательности в ТЗК (трубу зенитную командирскую), я обратил внимание на то, что севернее Лангара духи развернули какое-то строительство. Из этого района ни разу не обстреливали нашу заставу, не обстреливали аэродром Баграм и штаб дивизии. Так что и у нас не было повода туда стрелять. Но что там надумали строить духи, мне было интересно.
Когда к нам на заставу в очередной раз поднялся Хасан, командир местного отряда самообороны, я задал ему этот вопрос. Если честно, ответ Хасана меня разочаровал. Я искренне надеялся, что душманы строят очередной укрепрайон, стартовую площадку для летающих тарелок или портал в другое измерение. Но оказалось, что они строят обычную овчарню или кошару.
Увы, до отправки в Афганистан, я целый год проходил переподготовку в Узбекистане и в Туркмении. И уже знал, что овчарня - это не помещение для овчарок. А кошара - не домик для котиков. Это было всего лишь помещением для зимовки овец.
Чтобы скрыть свое разочарование я задал еще один вопрос.
- А кому строят?
Наверное, это был слишком банальный вопрос, ответ на который все прекрасно знали. Хасан равнодушно пожал плечами.
- Рахматулло. Кому же еще?! Старая овчарня у него развалилась. Скоро зима. Нужна новая.
А это уже было интересно! Оказалось, что Рахматулло - не только главарь крупной банды, но и крупный землевладелец. И владелец большого стада овец. А еще он был большой любитель запускать реактивные снаряды по Баграму в непосредственной близости от мирных кишлаков, в надежде, что ответным огнем наша дивизионная артиллерия их зацепит. Но при этом владел большими сельхозугодиями и пастбищами, которые старательно оберегал от войны и от любых боевых действий.
В общем, не трудно было догадаться, что после получения приказа на обстрел кишлаков Лангар, Калайи-Кази, Постиндоз я три дня методично и целенаправленно вел огонь из танка не по душманским кишлакам, а по совершенно безобидной овчарне. Причем в то время, когда там никого не находилось.
Да, это было нарушением приказа. Но, возможно, я был не очень метким наводчиком орудия? Не слишком внимательно корректировал огонь танка? Или же мне просто было интересно узнать, можно ли выполнить поставленную задачу другим, более эффективным, но менее кровопролитным способом?
Ведь, кроме третьего закона Ньютона и законов кровной мести, с курсантской скамьи я хорошо помнил одну простую истину, что экономика определяет политику. Помнил, что скоро зима и, скорее всего, для Рахматулло гораздо важнее обстрела какого-то там выходящего полка и наказания какой-то там советской заставы, будет скорейшее восстановление разрушенной овчарни. А еще догадывался, как бесили его все эти три дня целенаправленной и методичной расправы над его личной овчарней. Тут уж точно было не до дороги. По крайней мере, я так думал. Но мог и ошибаться...
Около пятнадцати часов на нашу заставу приехал командир батальона майор Петухов Александр Александрович с каким-то неизвестным майором из штаба армии, проверяющим. А говорили, что проверка будет из Москвы?
У нас на заставе все в порядке. И в казарме, и на продскладе, и на складе боеприпасов. В канцелярии роты новая, а главное заполненная документация. Комбат поднимает заставу "В ружьё!". Ребята не подвели, сработали на славу. Пока мы занимали позиции и изображали кипучую деятельность по отражению нападения на заставу, наблюдатель с первого поста доложил, что "ниточка" зрп прошла по дороге без происшествий.
Не скрою, все это время я думал не о проверке, а о том, не ошибся ли я в своих расчетах. А вдруг Рахматулло не клюнет на мою наживку? И выйдет на дорогу. Но все получилось, как надо.
Комбат с проверяющим довольны результатами проверки. Но еще больше довольны, что зенитно-ракетный полк прошел без потерь. У меня, почему-то мелькает мысль о том, что приехали они на заставу не столько для проверки, сколько для того, чтобы немного подстраховать меня, если что-то пойдет не так. А, может быть, и для того, чтобы погибнуть рядом со мной, если душманы все же решатся на нападение на нашу заставу. От этого почему-то теплеет на душе. Ведь могли бы и отсидеться на командном пункте батальона. А нет же, приехали. Не испугались. На войне это дорогого стоит.
Комбат с проверяющим быстро перекусывают и уезжают на двадцать вторую заставу, а затем на девятую. Но и там особо не задерживаются. Главное, уже сделано. Зенитно-ракетный полк прошел наш отрезок дороги без потерь.
По итогам этой проверки мой взвод занял первое место в батальоне. А рота - первое место в полку. За успехи в боевой подготовке и за успешную работу по снижению потерь среди личного состава я был награжден двумя рулонами рубероида, которые очень пригодились нам на заставе при строительстве бани и столовой. Мне приятно узнать об этом. Рубероид был очень кстати. Но главное, что мы смогли выполнить боевой приказ и при этом все остались живы. Хотя я немного и сжульничал.
Позднее в кинохронике будут не раз показывать, как красиво выходил 1415-й зенитно-ракетный полк из Кабула. Афганских солдат, приветливо машущих руками, женщин и детей с цветами в руках. Президента Афганистана Мохаммада Наджибуллу, выступающего со словами благодарности к нашим воинам.
И в этой кинохронике ни слова не скажут о 8-й сторожевой заставе, расположенной в десяти километрах южнее Баграма на горе Тотахан, которая должна была вызвать огонь душманов на себя. И о других сторожевых заставах, которых было множество на дороге от Кабула до Хайратона, о солдатах и офицерах, которые честно исполнили свой воинский долг, чтобы другие остались живы.
Александр Карцев, http://kartsev.eu
(продолжение следует)
На Тотахане, осень 1986 года
Наступила середина октября 1986 года. Мы ждем осеннюю проверку из Москвы. Приходится подбивать ротную документацию, наводить порядок на заставе. Проводить дополнительные занятия с личным составом по боевой готовности и огневой подготовке. На одном из таких занятий обучаю своих бойцов метанию ручных наступательных гранат РГД-5. Нам на нашей горной заставе в случае нападения душманов они явно не пригодятся. Поэтому мы используем их только на учебных занятиях, да в качестве накладного заряда при взрывных работах.
Объясняю своим бойцам, что наступательные гранаты предназначены для того, чтобы вызвать контузию у сидящих в окопах солдат противника. И дать возможность приблизиться к ним на расстояние выстрела в упор, удара штыком или прикладом. Осколочное действие их незначительно. Для подтверждения своих слов метаю несколько гранат РГД-5 с открытой позиции.
А после обеда выковыриваю ножом осколок одной из этих гранат из своего плеча. Наступательные гранаты - действительно безобидные игрушки. К сожалению, не всегда. Боёк запала даже у наступательной гранаты летит метров на сто. И горе тому, кто попадется на его пути. К счастью, в меня попал всего лишь небольшой кусок от корпуса гранаты.
В воскресенье в восемь часов утра с "Пахаря" (это позывной командного пункта нашего батальона) поступила команда: "До четырнадцати часов вести беспокоящий огонь из танка по населенным пунктам Лангар, Калайи-Кази и Постиндоз".
Мы уже третий день ведем огонь по этим кишлакам. Расход снарядов небольшой - пять-десять снарядов. И цель этой стрельбы была бы мне не совсем понятна, если бы не наше "сарафанное радио". Еще три дня назад командир станции радиоперехвата старший прапорщик Витя Томчик сказал мне по секрету, что из Кабула на днях выводится 1415-й зенитно-ракетный полк (а еще, что на Саланге тяжело ранен начальник штаба нашего полка Герой Советского Союза Руслан Султанович Аушев, человек удивительного мужества и отваги - мы все тогда сильно переживали за него).
Что же касается перечисленных кишлаков - это зона ответственности Карима. Точнее после его гибели (или тяжелого ранения), это зона ответственности его младшего брата, Рахматулло. Название "населённые пункты" - совершенно условное. Они давно уже не населённые. Это укрепленные районы, в которых не осталось никого из мирных жителей, а только душманы.
В принципе, всё логично - беспокоящая стрельба из танка по этим кишлакам должна отвлечь банду Рахматулло от дороги и обеспечить безопасный выход зенитно-ракетного полка. Сторожевые заставы, расположенные вдоль дороги, для этих целей мало подходят. Если они начнут вести беспокоящий огонь по душманам, то "ответка", которая прилетит по ним, может зацепить и "ниточку" (колонну) зенитно-ракетного полка.
Мы же подходим для этого почти идеально. Наша застава расположена почти в шести километрах от дороги Кабул-Хайратон , по которой будет выводиться зенитно-ракетный полк. Из танка, миномета и даже из БМП-2 на этой дальности мы можем достать практически любую цель (за счет того, что наша застава находится значительно выше "зелёнки", на отметке 1641 м.), при этом, не "зацепив" наши заставы и машины, находящиеся на дороге.
К тому же, у нас есть прекрасная возможность корректировки огня с помощью трубы зенитной командирской (кстати, вопрос к специалистам: на ТЗК - десятикратное увеличение, у пограничников на ТПБ - пятнадцатикратное, наша ТЗК, доставшаяся нам в наследство от пограничников в комплекте с генератором и с Вавиловским прожектором, в моих дневниках проходит под названием ТЗК-20 - то ли это ошибка, то ли, действительно, в 1986-м году была такая экспериментальная ТЗК с двадцатикратным увеличением?). И благодаря ТЗК мы можем вести огонь за дальность прицельного выстрела, корректируя огонь с её помощью по разрывам.
С другой стороны, для ответного огня, мы - довольно сложная цель. Находимся на хребте, попасть в нас даже из миномета довольно сложно. Тем более что у душманов нет возможности уставить миномет ближе, чем в полутора-двух километрах от нас (с трех сторон мы прикрыты двумя нашими сторожевыми заставами и одним выносным постом). К тому же, душманы, как правило, не используют оптических прицелов к минометам. А без оптического прицела попасть по нам на такой дальности, даже с помощью корректировщика, практически нереально. Несколько раз душманы пробовали это, но после нашего удачного ответа, больше не экспериментировали.
Даже, когда нашу заставу активно обстреливали реактивными снарядами (прилетало до 70 РС-ов в день), особого ущерба и потерь от них не было. И к тому же, моя застава была подготовлена к возможному нападению душманов гораздо лучше, чем многие другие.
В общем, всё было правильно. И, как командир, я прекрасно понимал, насколько это грамотно и профессионально - отвлечь внимание духов, направить их усилия в нужном тебе русле. И даже пожертвовать малым, чтобы сохранить большее. Это азы работы командира на войне.
Проблема заключалась лишь в том, что я еще со школьной скамьи помнил третий закон Исаака Ньютона, что "действию всегда есть равное и противоположное противодействие". Я был готов к противодействию. Но не был готов к тому, что этим "малым", чем можно пожертвовать, должны были стать мои бойцы. Оба моих деда погибли в годы Великой Отечественной войны, и я дал себе слово, что все мои подчиненные вернутся из Афганистана живыми.
Увы, на войне иногда бывает глупо давать себя различные слова и обещания. И сейчас у меня было дурное предчувствие. Ведь я помнил не только третий закон Ньютона, но и рассказы моего наставника Сан Саныча Щелокова о традициях кровной мести в Афганистане.
Не трудно было догадаться, что в этот раз мы должны не просто пострелять по площадям (для этого лучше подходила дивизионная артиллерия), и не просто отвлечь внимание душманов. А должны были непременно кого-нибудь подстрелить - именно мы, 8-я сторожевая застава, чтобы гарантированно отвлечь душманов от дороги.
×
Да, в то время для многих афганцев было не зазорно обмануть чужестранцев, но было практически невозможно обмануть своих. И в вопросах своих традиций они иногда были настолько щепетильны и последовательны, что этому можно было только удивляться. Это были люди чести и традиций, возможно, не всегда понятных для нас. Но именно эти традиции в этот раз, похоже, наше командование решило использовать в своих целях.
Ведь пока душманы не отомстят тем, кто повинен в гибели их родственников или товарищей, им будет не до дороги и не до какого-то там зенитно-ракетного полка.
В общем, когда три дня назад я получил приказ обстрелять эти кишлаки, мне все уже было ясно по поводу истинных целей этих обстрелов. Не ясно было лишь, что можно сделать для того, чтобы выполнить этот приказ и сохранить жизни моих бойцов.
К счастью, еще в начале октября, осматривая местные достопримечательности в ТЗК (трубу зенитную командирскую), я обратил внимание на то, что севернее Лангара духи развернули какое-то строительство. Из этого района ни разу не обстреливали нашу заставу, не обстреливали аэродром Баграм и штаб дивизии. Так что и у нас не было повода туда стрелять. Но что там надумали строить духи, мне было интересно.
Когда к нам на заставу в очередной раз поднялся Хасан, командир местного отряда самообороны, я задал ему этот вопрос. Если честно, ответ Хасана меня разочаровал. Я искренне надеялся, что душманы строят очередной укрепрайон, стартовую площадку для летающих тарелок или портал в другое измерение. Но оказалось, что они строят обычную овчарню или кошару.
Увы, до отправки в Афганистан, я целый год проходил переподготовку в Узбекистане и в Туркмении. И уже знал, что овчарня - это не помещение для овчарок. А кошара - не домик для котиков. Это было всего лишь помещением для зимовки овец.
Чтобы скрыть свое разочарование я задал еще один вопрос.
- А кому строят?
Наверное, это был слишком банальный вопрос, ответ на который все прекрасно знали. Хасан равнодушно пожал плечами.
- Рахматулло. Кому же еще?! Старая овчарня у него развалилась. Скоро зима. Нужна новая.
А это уже было интересно! Оказалось, что Рахматулло - не только главарь крупной банды, но и крупный землевладелец. И владелец большого стада овец. А еще он был большой любитель запускать реактивные снаряды по Баграму в непосредственной близости от мирных кишлаков, в надежде, что ответным огнем наша дивизионная артиллерия их зацепит. Но при этом владел большими сельхозугодиями и пастбищами, которые старательно оберегал от войны и от любых боевых действий.
В общем, не трудно было догадаться, что после получения приказа на обстрел кишлаков Лангар, Калайи-Кази, Постиндоз я три дня методично и целенаправленно вел огонь из танка не по душманским кишлакам, а по совершенно безобидной овчарне. Причем в то время, когда там никого не находилось.
Да, это было нарушением приказа. Но, возможно, я был не очень метким наводчиком орудия? Не слишком внимательно корректировал огонь танка? Или же мне просто было интересно узнать, можно ли выполнить поставленную задачу другим, более эффективным, но менее кровопролитным способом?
Ведь, кроме третьего закона Ньютона и законов кровной мести, с курсантской скамьи я хорошо помнил одну простую истину, что экономика определяет политику. Помнил, что скоро зима и, скорее всего, для Рахматулло гораздо важнее обстрела какого-то там выходящего полка и наказания какой-то там советской заставы, будет скорейшее восстановление разрушенной овчарни. А еще догадывался, как бесили его все эти три дня целенаправленной и методичной расправы над его личной овчарней. Тут уж точно было не до дороги. По крайней мере, я так думал. Но мог и ошибаться...
Около пятнадцати часов на нашу заставу приехал командир батальона майор Петухов Александр Александрович с каким-то неизвестным майором из штаба армии, проверяющим. А говорили, что проверка будет из Москвы?
У нас на заставе все в порядке. И в казарме, и на продскладе, и на складе боеприпасов. В канцелярии роты новая, а главное заполненная документация. Комбат поднимает заставу "В ружьё!". Ребята не подвели, сработали на славу. Пока мы занимали позиции и изображали кипучую деятельность по отражению нападения на заставу, наблюдатель с первого поста доложил, что "ниточка" зрп прошла по дороге без происшествий.
Не скрою, все это время я думал не о проверке, а о том, не ошибся ли я в своих расчетах. А вдруг Рахматулло не клюнет на мою наживку? И выйдет на дорогу. Но все получилось, как надо.
Комбат с проверяющим довольны результатами проверки. Но еще больше довольны, что зенитно-ракетный полк прошел без потерь. У меня, почему-то мелькает мысль о том, что приехали они на заставу не столько для проверки, сколько для того, чтобы немного подстраховать меня, если что-то пойдет не так. А, может быть, и для того, чтобы погибнуть рядом со мной, если душманы все же решатся на нападение на нашу заставу. От этого почему-то теплеет на душе. Ведь могли бы и отсидеться на командном пункте батальона. А нет же, приехали. Не испугались. На войне это дорогого стоит.
Комбат с проверяющим быстро перекусывают и уезжают на двадцать вторую заставу, а затем на девятую. Но и там особо не задерживаются. Главное, уже сделано. Зенитно-ракетный полк прошел наш отрезок дороги без потерь.
По итогам этой проверки мой взвод занял первое место в батальоне. А рота - первое место в полку. За успехи в боевой подготовке и за успешную работу по снижению потерь среди личного состава я был награжден двумя рулонами рубероида, которые очень пригодились нам на заставе при строительстве бани и столовой. Мне приятно узнать об этом. Рубероид был очень кстати. Но главное, что мы смогли выполнить боевой приказ и при этом все остались живы. Хотя я немного и сжульничал.
Позднее в кинохронике будут не раз показывать, как красиво выходил 1415-й зенитно-ракетный полк из Кабула. Афганских солдат, приветливо машущих руками, женщин и детей с цветами в руках. Президента Афганистана Мохаммада Наджибуллу, выступающего со словами благодарности к нашим воинам.
И в этой кинохронике ни слова не скажут о 8-й сторожевой заставе, расположенной в десяти километрах южнее Баграма на горе Тотахан, которая должна была вызвать огонь душманов на себя. И о других сторожевых заставах, которых было множество на дороге от Кабула до Хайратона, о солдатах и офицерах, которые честно исполнили свой воинский долг, чтобы другие остались живы.
Александр Карцев, http://kartsev.eu
(продолжение следует)
Чтобы оставить комментарий, необходимо авторизоваться:
Смотри также
